Аристократы [СИ] - Баса

взаимному уважению и не из-за денег. Впервые на моей памяти она столько внимания дарила мужчине, у них было серьезно. А Саша и серьезность, это как верх — низ, земля — небо, рай — ад, весьма противоположные понятия.

Я просчиталась и сестра просчиталась, ее муж на второй день свадьбы наслаждался минетом от официантки в клубе, где молодожены отмечали праздник с друзьями. Отвратительная картина. Сестра стала невольной свидетельницей того самого группового развлечения мужчин, которые в отдельной комнате от женщин «курили табак». Муж не видел, что их засекли и до сих пор оставался в блаженном неведении.

Странно, но Саша почти не отреагировала на измену, не билась в истерике, как с Хаски, не размазывала сопли по мне. Не знала радоваться, что у сестры зачерствело сердце или бояться, что оно продолжало биться для другого человека.

И почему на развод не подала? Понимаю, что муженек оставил бы ее без нитки, слишком огромны проценты за расторжение брачного договора, тем более в богатых семьях, но я бы не смогла, наверное, продолжать делать вид, что жизнь прекрасна. А Саша делала и продолжает делать.

Втроем с Пашей и Алисой добрались до места всеобщего пребывания в высотке и разбежались, не сказав больше друг другу ни слова. Незнакомцы и те приветливее между собой. Порой казалось, что наша семья одно название. Я не могла поделиться ни с кем проблемами тем, что наболело. Шмонт? Да возможно ему, но больше и некому. Никто не поймет, а своим девочкам смогла бы рассказать любую глупость, не боясь их реакции. Они принимали меня и гнилым Бастардом.

* * *

POV Хаски.

Руки прятал в кулаки, скрывая бешеную вибрацию по телу. Сплошная волна дрожи перемещалась по коже, и я не мог остановить этот никчемный процесс. Я говорил, если повышал голос — это полбеды, но если молчал — готовь саван.

Польски очень вовремя убрал из поле зрения раздражавших субъектов, пока я не проанализировал сложившуюся обстановку, их надо было держать от меня подальше. В противном случае, не стал бы медлить.

Польски буквально затащил меня с невестой в самолет, я не реагировал на действия друга, был полностью во власти непонятной дрожи. Через час у Кристины, в родном городе, в небольшом особняке, в отдалении от городских дорог я немного успокоился.

Это был правильный ход — отослать с Мерси, к женщинам я относился более лояльно, не применял физического насилия.

Ананина — это была Ананина. Она не слушалась никогда. К ней я неизменно применял третий метод воздействия, потому что подкуп, уговоры и остальное никогда не срабатывали. Непробиваемая она девушка.

Ближе к одиннадцати вернулся сам Мерси с женой, а я по-прежнему молчал, на любые попытки разговорить, отвечал односложно. Я не в настроении выслушивать людей, которые мне не интересны сегодня. А сегодня мне не интересен никто.

Мерси вызывал подсознательно доверие, улыбался искренне, всегда при пиджачке, боялся неопрятным оказаться на страницах журнала, усики аккуратно загнутые к носу. В первый раз как увидел Председателя думал все-таки треснет на лице застывшее выражение безразличия. А шапочка зализанных на левый бок волос вызывала желание взлохматить идеальный порядок на голове Мерси.

А вот Инесса — не знаю точно, настоящее ее имя или псевдоним, очень уж «мило» всегда общалась с любым мужчиной в радиусе метра. А ее обращения «Димочка»… я молчу. Я спокоен.

И когда ее открытое декольте вываливалось на стол перед нашими лицами, в первую очередь перед моим, пытался очень настойчиво не замечать.

Я, Бастард побери, на грани. И если сейчас, они не заткнутся, устрою пожар во дворе дома.

После полуночи до сих пор сидели за столом в кухонной комнате, где попивали алкоголь и рассуждали о будущих планах. Месяц остался до даты Х, когда с Кристиной должны объявить о помолвке.

В кармане завибрировала знакомая музыка, вот это была, как награда за страдания. Польски, судя по мелодии звонка. Представители семейства, стали вставать со стульев, кто куда, и на данный момент времени я мог позволить себе поговорить по телефону и закурить. Мерси решил побаловать баллийскими сигарами, безумно ароматными из необычного табака.

Кристина и Инесса убирали со стола закуски.

— Что хотел? — спросил, когда взял трубку.

— Встретиться? — предложил Польски. — Я здесь тоже в городе.

Неплохая перспектива оказаться вдали от этой семьи, от вездесущей Кристины, которая ни на шаг не отдалялась.

А вот и она. Улыбаясь, вышла из кухни. Какая улыбчивая девушка. Она заметила телефон в моей руке, молча приблизилась и присела через один стул.

Какая послушная девушка. Не стала мешать, налила сока, делала вид, что не слушала разговора.

— Буду через тридцать минут на затинке, кафе Бит. Знаешь такое? — решительно ответил. Не смогла Кристина и дальше претворяться, разочарованно взглянула.

— Знаю.

— Тогда договорились, — повесил я трубку. — Мне надо уйти, — поднялся, не задумываясь. Кристина вслед подорвалась со стула.

— Дим, папа хотел показать тебе новую плазменную систему, мама хотела всей семьей посмотреть какое-нибудь кино, а ты… — она расстроенно опустила глаза в пол.

Протянул руку успокаивающе прикоснулся к щеке невесты, погладил неуверенно. Это любовь? Да? Это любовь сияла в ее глазах? Эта радость, когда я прикоснулся к ней, изменила ее лицо. Расслабило мышцы. Она не посмела спросить по поводу Ананиной, ни тогда, когда я жил с ней, ни сегодня. Слухи дошли вероятно до нее.

Поначалу выбрал Кристину, потому что она являлась молодой копией матери по внешности, но теперь было мерзко видеть эту радость от моего присутствия рядом с ней.

Хотелось взять ластик и стереть улыбку, хоть до крови расчесать, но чтобы та исчезла. Убить это немое, парализующее разум обожание.

— Я ненадолго. Польски срочно нужно со мной встретиться. Часа через два буду… — на стуле висел пиджак, напялил почти мгновенно, не давая девушке опомниться. Только слез не хватало.

— Пусть он сюда придет? — похоже на недоверие. Смешно. Кристина боялась, что уйду к другой девушке. Сегодня не планировал. — Серьезно. Он же твой друг. И мне наверное, следует с ним получше познакомиться.

— Хорошо, — внутренне старался, чтобы голос не изменился, чтобы тональность не поменялась после вспышки внутренней агрессии.

— Я перезвоню Польски, — отвернулся и стремительно направился прочь отсюда на свежий воздух.

Здесь душно, давила эта семья, обстановка, это умиротворение, тепло, которым они хотели накрыть. Жарко от этого тепла. Наоборот надо свое тепло кому-то дарить. Хотелось согревать.

* * *

Для начала внезапного гостя накормили, мама Кристины с улыбкой вновь накрыла мини-стол. Какие они улыбчивые женщины, а я мечтал взять